Интенсивное строительство в Твери в последнее десятилетие способствует проведению широкомасштабных охранных археологических работ. Среди наиболее исследованных выделяется Затьмацкий посад средневековой Твери. Общая площадь исследованной территории здесь уже превысила 10 000 м². Получен интересный материал об истории заселения и развития Затьмацкого посада, собраны большие коллекции разнообразного вещевого материала. Во время полевого сезона 1995 года экспедицией ТНИИР-Центра был заложен охранный раскоп № 31 на пересечении улиц Брагина и Дмитрия Донского [1]. Раскопом было вскрыто 390 м² позднесредневекового городского некрополя, соотносимого с кладбищем у приходской церкви Алексия, человека Божия, локализуемой в этом районе по письменным источникам [2, с.257-261]. Некрополь возникает на рубеже ХV-ХVI вв., активно функционирует до начала ХVII в., после чего в конце ХVII - первой четверти ХVIII вв. приходит в упадок [3, с.262-270].

На исследованном участке некрополя 131 захоронение. С несколькими погребениями связаны находки фрагментов белокаменных надгробий, крестов-тельников, перстней, серег, деталей одежды, обуви, монетные находки. В трех комплексах монеты непосредственно найдены в погребениях, в пяти они были зафиксированы в заполнении могильных ям. Коллекция монетных находок составила 19 экземпляров. 12 из них связано со слоем средневекового некрополя. В их числе оказались пять пул (три больших и два маленьких) и два подражания маленьким пулам, среди которых:

- Большое анонимное тверское пуло, масса 1,51 г. (№ 236 [1] , происходит из заполнения могильной ямы погребения № 5). Экземпляр близкий типам IX, № 128-131 и X, № 143-144 [4, с.165-167]. Он имеет зеркальный вариант лицевой стороны типа IX и трехстрочную зеркальную надпись оборотной стороны, средняя строка которой перевернута. Таким образом, данный образец представляет собой новый, 18, вариант тверских пул, связанный с типами IX и X с указанием названия города, относимых к чекану Великого тверского князя Бориса Александровича (1425-1461). К данным типам относят около 500 экз. монет, причем ряд вариантов имеют общие штемпеля оборотной стороны. Наш вариант вполне может представлять собой переходный вариант от IX к X типу [4, с.46-49]. А его появление можно объяснить как результат снижения требований к верификации продукции на Тверском денежном дворе в этот период.

- Монета из заполнения ямы, связанной со слоем функционирования некрополя, имеющей подпрямоугольную форму и глубину, схожую с могильными ямами захоронений. Останков захоронения в ней не зафиксировано, однако возможно, что они были перезахоронены. Большое анонимное тверское пуло (№ 240) очень хорошей сохранности, относимое к чекану Великого Тверского князя Михаила Борисовича (1461- 485) - тип XX, № 237 [4, с.178]. Его отличает хорошая сохранность и масса в 0,44 г (средняя масса у монет этого типа близка к 0,8 г). Монета была отчеканена, вероятно, около 1480 года [4, с.52]. Судя по сохранности в обращении она находилась недолго.

- Большое именное пуло (№ 244), массой 1,35 г, зафиксировано в заполнении могильной ямы погребения № 64. Относится к типу I, № 317-319, 321-322, ко времени чеканки тверского наместника Великого князя Ивана Ивановича (1485-1490), изготавливавшихся на тверском денежном дворе уже после присоединения Твери к Москве в 1485 году [4, с.188]. С чеканкой сына и соправителя Великого князя московского Ивана III - Великого тверского князя Ивана Ивановича Молодого в Твери связывают несколько типов серебряных денег и 3 типа медных пул, сохранившихся в количестве около 600 экз. На все 22 варианта типа I, к которым относится и наш экземпляр, приходится более 400 экз. Они связаны между собой общими штемпелями, среди которых выделяется 22 штемпельные пары, к 13-17 из которых относится рассматриваемый экземпляр. Это позволяет предположительно относить его чеканку в Твери к 1487-1489 гг. [4, с.52-55; 5, с.53-55].

Два маленьких пула тверской чеканки, найденных в заполнении могильных ям относятся к двум типам. Первый экземпляр (№ 252) - анонимное пуло с названием города. Монета со значительной потертосттью, ее масса 0,32 г. Выявлена в заполнении могильной ямы погребения № 73. Относится к типу IV, № 360, с изображением птицы влево с раскинутыми крыльями. Это один из двух наиболее массовых типов тверской чеканки, на который приходится около 3 000 экз., при общем фонде известных маленьких тверских пул - более 11 000 экз. [4, с.193]. Второй экземпляр (№ 198) - анонимный пул с названием города, его масса 0,33 г. Выявлен в заполнении могильной ямы погребения № 97. Тип II, № 358, с изображением птицы влево, с головой повернутой назад и с цветом на длинном стебле в клюве. Этот пул тоже относится к образцам массовой тверской чеканки (более 3 000 известных экз.) [4, с.193]. П.Г.Гайдуков датирует их чеканку концом XV-XVI вв. [4, с.72]. Находки маленьких тверских пул в последние годы в составе кладов и комплексов времен Ивана IV, позволяют считать более вероятным временем их чеканки первую половину XVI в. [6, с.42-45; 7, с.136-137; 8, с.306; 9; 10]. Еще два экземпляра монетных находок, массой 0,27 г и 0,24 г - это так называемые подражания маленьким пулам (№ 245 и 241). Выявлены в заполнении могильной ямы погребения № 94. Их отличает плохая сохранность. Они представляют образцы денежных суррогатов ХVI-ХVII вв. (на сегодняшний день известно около 2 000 экземпляров), производившихся вне государственных денежных дворов [4, с.79, 212-227; 11, с.134-135]. Выделенные П.Г.Гайдуковым 129 вариантов для почти 300 экз. значительно расширяются типами монет, хранящихся в частных коллекциях, а также происходящих из подъемного материала и археологических раскопок последних лет. К ним относятся и рассматриваемые экземпляры. Один из них (№ 241) кроме буквоподобных знаков отличается совершенно гладкой оборотной стороной, другой (№ 245) - остатками букв или изображений на обеих сторонах.

Все семь монетных находок происходит из заполнения могильных ям. Возможность их попадания туда вместе с культурным слоем, разрушенным некрополем, исключена. На данном участке остатки крупного хозяйственно-жилого комплекса конца XV - середины XVI вв., откуда могли бы происходить столь многочисленные находки монет, не фиксируются. Монеты, вероятнее всего, специально помещены (брошены) в могильные ямы, как часть ритуального действия при погребении умершего. Пять монетных находок были непосредственно найдены в погребениях. Они происходят из трех комплексов.

Погребение № 74. Выявлено в западной части некрополя. Относится к первому периоду функционирования кладбища, датируемого концом XV - началом XVII вв. Яма погребения - подпрямоугольная в плане, с ориентацией 253 градусов по азимуту. На глубине 1,72-1,89 м от нулевого репера был зафиксирован скелет погребенного. Это был мужчин 20-23 лет, ростом 156 см [2] . Под скелетом и поверх него были прослежены прослойки древесного тлена мощностью до 1 см. Они интерпретируются как остатки гробовища. Погребенный располагался вытянуто на спине, головой на юго-запад. С правой стороны от черепа, между ним и прослойкой тлена, было найдено маленькое тверское пуло московского чекана (№ 265), масса 0,38 г - тип II, № 405. На лицевой стороне - изображение крылатой сирены с чешуйчатым хвостом и головой увенчанной трехчастной короной. На оборотной стороне надпись: ПОУЛ/... МОСК/... ЬСК/ ... [4, с.202-230]. На этот тип московского чекана приходится почти половина известных на сегодня московских пул. Их чеканку П. Г. Гайдуков относит к 90-м годам XV-XVI вв. [4, с.72]. Сохранность монеты позволяет говорить о том, что она попала в погребение, почти не участвуя в обращении. Аналогичные условия нахождения монеты у головы погребенного зафиксированы при раскопках некрополя у церкви Ильи на Славне в Новгороде и грунтового могильника с каменными выкладками близ д. Вензовщина в Гродненской области Беларуси [12, с.119-137; 13, с.43-47].  

Групповое захоронение 4. Выявлено в восточной части некрополя и относится ко второму периоду функционирования кладбища - второй половине XVII - началу XVIII вв. Пятно заполнения могильной ямы на уровне пятен на материке не прослеживалось. Кости скелетов погребенных зафиксированы на глубине -1,30 м от  нулевого репера. Контур ямы восстанавливается предположительно лишь по расположению одиннадцати скелетов. Среди них были: одна женщина в возрасте 50-52 лет и десять юношей и девушек в возрасте 17-28 лет. Яма погребения - квадратная в плане, с длинной стороны 2,03 м и ее ориентацией 233 градусов по азимуту. Остатков каких-либо погребальных конструкций в яме прослежено не было. Погребенные были уложены вытянуто на спине со скрещенными на груди руками в два яруса. Нижний ярус (8 погребений) головами на юго-запад, верхний - головами на северо-восток. Кости нижних погребений почти полностью разрушились. Костяки у западного края ямы частично перекрывали друг друга, между ними и была зафиксирована монета (№ 121) массой 0,67 г - подражание большому пуло. На одной из сторон - остатки точечного ободка и буквоподобные знаки, другая сторона - гладкая [3] . Присутствие монеты между костяками погребенных могло произойти по двум причинам: либо она находилась у одного из погребенных в момент захоронения, либо была преднамеренно помещена в могилу. Среди других находок в этом захоронении - два бронзовых перстня, пуговицы бронзовые и кресты-тельники с изображением восьмиконечного креста. Датируются они XVII-XVIII вв. [14; 15, с.124-126; 16; 17]. Захоронение, на наш взгляд, можно связывать с великим мором 1655 года в Твери, когда практически большая часть города пришла в совершенное запустение [18, с.102].

  Групповое захоронение 8. Выявлено в восточной части некрополя. Относится ко второму периоду функционирования некрополя - второй половине XVII - началу XVIII вв. Пятно ямы погребения подпрямоугольной формы, с ориентацией 233 градусов по азимуту. Глубина ямы от уровня древней дневной поверхности составляла не менее 0,35 м. Остатков погребальных конструкций не фиксировалось. Погребение трех человек было совершены в одной яме, головами на юго-запад. Руки погребенных были скрещены на груди. В районе груди одного из погребенных мужчины 20-23 лет и ростом в 165 см., среди костей фаланг пальцев правой руки были найдены три спекшиеся столбиком монеты. С захоронением связана и находка бронзового нательного креста, на лицевой стороне которого - изображение восьмиконечного креста на Голгофе [19, с.117-197; 20, с.204-219; 21, № 355]. Края монет были сильно коррозированы и частично разрушились, но серединные части выделяются отличной сохранностью. Две монеты (№ 162а и № 162б) оказались медными: деньга 1715 г. и полушка 1707 г. и одна - серебряной копейкой (№ 162б) массой 0,21 г. чекана Петра I 1709-1717 гг. [22, с.224, №2289, с.228, № 2358; 23]. Погребение было совершено не ранее 1715-1717 гг., вероятнее - в приделах первой четверти XVIII века. Это одно из наиболее поздних погребений исследованной части некрополя. Вероятнее всего, оно тоже связано с последствиями одной из эпидемий инфекционных заболеваний в Твери.

В Тверском крае помимо выше описанных известны и другие случаи нахождения монет в погребениях. Они обнаружены в с.Микулино Городище (средневековый город Микулин), где при ремонте Михайлоархангельской Соборной церкви в 1849-1850 гг. в погребениях собора были отмечены находки медных пул и серебряных денег XV в. В Твери, при земляных работах в 1899 году близ церкви Св. Николая случайно было вскрыто погребение с белокаменной плитой и датой 1555 г. В заполнении могильной ямы было найдено большое городенское пуло. Монетная находка в погребении, была зафиксирован А.М.Салимовым в 1988 г. при архитектурно-археологических исследованиях у церкви Покрова Богородицы в Твери. Рядом с белокаменным саркофагом было найдено большое анонимное тверское пуло (№ 70 - Тип I, Вариант 7). Н.Ф.Романченко исследуя в 1896 г. в Старице средневековое кладбище, отмечал при костяках помимо крестиков, образков-печатей и находки серебряных и медных тверских монет. Наблюдения о частых находках пул и серебренных удельных монет на размываемых средневековых старицких некрополях подтверждал и И.П.Крылов. В 1973 году при исследованиях кладбища XV-XVII вв. в Кашине Г.В.Харитонов зафиксировал среди находок, связанных со слоем кладбища 10 больших и маленьких пул [24, с.32; 25, с.10; 4, с.123, № 100, с.124, № 112, с.124-125, № 131, с.125, № 132; 26]. Известны монетные находки и в погребениях других регионов. Они зафиксированы при археологических исследованиях некрополей в Москве, Новгороде, Суздале, Вологде, Радонеже [12, с.119-137; 27, с.68, №39; 28, с.96; 29, с.72; 30, с.64-71; 4, с.117, № 2, с.118, № 24, с.127, № 166, с.129, № 193]. Монеты в погребениях интерпретируются как следы широко распространенного обряда, связанного с переходом из “этого” в “иной” мир. Помимо своеобразной платы умершего за “спокойное” лежание в земле и др. монеты служили еще и неким “откупом” от покойника за оставленное им имущество, оберегом от смерти родственников и знакомых умершего [31, с.79-86; 32]. В современной нумизматической литературе подобные находки иногда называют “обол мертвых”. В погребальном обряде русских городов он фиксируется с XV века [33, с.12]. Во многих местах он доживает и до сегодняшнего дня [4] .

Подводя итог рассмотрению находок из погребений некрополя у церкви Алексея, человека Божия, считаемым нужным еще раз отметить важность археологической фиксации “обола мертвых” в исследованном некрополе, подтверждающий факт бытования этого обряда в Тверском крае XV-XVIII вв. и фиксации в денежном обращении XVI-XVII вв. денежных суррогатов - грубых подражаний большим и маленьким пулам [5] .